Под одной крышей"

Хулиганское детство

Я родился в 1962 году, мои сверстники стали пушечным мясом в бандитских разборках 1990-х. Думаю, меня и моих друзей от смерти спасла только тюрьма, вовремя сели - в 1992 году впереди было много крови. Как говорится, «Сталинградскую битву мы пересидели в плену».

Мои родители геологи, окончили Горный институт в Ленинграде. Оба деда воевали - один погиб в Синявинских болотах, другой, сын крепостного, красный командир, прошел Гражданскую и Отечественную войны, 50 лет был в партии. Меня воспитывали дедушка и бабушка по отцовской линии: родители разошлись, мама работала на Кубе, помогала в разведке Острова Свободы и подпитывала местную теневую экономику. Там-то дефицит был такой, что СССР казался потребительским раем. Все, что она зарабатывала, шло на мое воспитание: одежда, детский сад Академии наук, престижная 11-я школа (одним из выпускников был вице-премьер Сергей Иванов). Благодаря маме мы со временем переехали из комнаты в коммуналке в отдельную трехкомнатную квартиру.

Моя жизнь прошла на Васильевском острове. Его западная часть всегда была хулиганской. Ежегодно 5 мая василеостровская шпана традиционно дралась с питерской шпаной на Тучковом мосту. В детстве Яв тоже был хулиганом - сначала Голодаевским, потом Гаванским. Они трясли «капустой» своих сверстников, сбивали шапки с прохожих, дрались в «данкинском тупике» на Кожевенной линии. Меня встречали местные атаманы - Юнкер и Кузя. Их учили воровать, первым трофеем было хозяйственное мыло в магазине «Галантерия и парфюмерия». Мы с Андреем Константиновым описали этот мир в романе «Тульский-Токарев».

Я думаю, что спорт спас меня тогда. Мы купались в Неве в Горном институте, и тренер меня позвал: видит - прыгает ногами, высокий. Так я начал играть в волейбол. Уже было не до улицы и не до портвейна. Тренировки, соревнования, летние спортивные лагеря. С 8 класса играл в городской команде, дорос до мастеров.

Я был оживленным, но довольно мрачным. Помню, в школе задавали сочинение "Что я читал летом", но я ничего не читала и переписала аннотацию издателя к книге из маминой библиотеки. Насколько я сейчас помню, она называлась «Требуется киллер». Очерк заканчивался так: «Книга ярко рассказывает о загнивании американского империализма, о беззаконии и преступности, царящих за океаном». На восточный факультет он поступил, в общем-то, случайно, если быть еще более честным, его туда подтолкнула мама, и больших успехов в арабистике не добился. Поэтому я постеснялся ехать на Ближний Восток, как и мои однокурсники, и в 1985 году пошел работать в уголовный розыск: сначала на родной Васильевский остров, а потом на Невский в спецслужбу, которая занималась преступлениями, связанными с иностранцы. Дослужился до капитана.

Бандитский Ленинград

Рэкет начался не при Ельцине, а при советской власти. Сначала налогом облагались фарцовщики и спекулянты, а затем директора баров и ресторанов - им было проще заплатить крышу, чем сесть за систематическое хищение государственных средств в особо крупных размерах.

Служба в «особых» и принадлежность к спортивному братству дала мне и широкие связи, и уникальный опыт. Невский проспект – квинтэссенция города во всех смыслах. Моими «клиентами» были и карманники с огромной судимостью, и торгаши из галереи «Гостиный Двор», и будущие олигархи, занимающиеся спекуляцией и фарцовкой, и рэкетиры, и валютные проститутки, и мошенники. Я знал большинство героев «Бандитского Петербурга», когда они еще не были известны широкой публике. Со многими из них я познакомился еще в детстве — ведь и я, и они были спортсменами. Я старался быть «правильным» полицейским, играть по правилам, поэтому пользовался определенным авторитетом и уважением. Что ж, в этом мире ценилась физическая сила.

Ленинградские рэкетиры уникальны. Унас тон задавали не этносы, не уголовники, не банды, выросшие из районных хулиганских шаек (типа какого-нибудь долгопрудного или казанского тяп-ляпа). И «Тамбовские», и «Малышевские» — бывшие спортсмены, набиравшие первый опыт «воротников» — вышибал в окраинных пивных барах. Я тоже начинала студенткой в ​​самом грязном пабе на проспекте Блюхера, а потом следила за порядком в престижной Висле на Гороховой. Ну, конечно, я знал эту среду, и они постепенно добрались до Невского, места моей полицейской работы.

Поначалу будущие бандиты выглядели как средневековые рыцари: грубые, дикие, не признающие прав других сословий, но соблюдающие собственный кодекс чести по отношению друг к другу. У каждой группы своя зона влияния: кто-то крутит кепки, кто-то раздает паленую икру иностранным туристам, кто-то защищает рыночных торговцев и первых кооператоров. Начало расколу «спортсменов» и последующим бандитским войнам положила стрелка на вещевом рынке в Девяткино в 1988 году. Будущие «тамбовские» против будущих «малышевских». Все уже вооружены, некоторые с автоматами, даже автомат был. Закончилось убийством. Заметьте, на дворе еще советская власть, но только убийца засел. Кстати, он жив, хорошо, занимается бизнесом. Апотом шли и шли: Пермь, Казань, Воркута, Великолукский... Кончилась она войной всех против всех, с великим кровопролитием, взаимным уничтожением, жестокостью и мерзостью.

Мне кажется, что события конца 1980-х - начала 1990-х годов можно назвать буржуазно-демократической революцией. Его производили и инженеры, читавшие самиздат, и партийные работники, желавшие поехать за границу и на яхтах, и фарцовщики, и «спортсмены». Тем более, что последние — мои герои, похожие, если сравнивать перестройку и 1917 год, на кронштадтских матросов или красногвардейцев. Это, как правило, выходцы с окраин Ленинграда, выросшие в нищете, пробившиеся к относительному благополучию через тяжелейшие тренировки. Спорт для них — единственный доступный социальный лифт. Фарс, спекулянт — классовый враг; они не грабят, а экспроприируют у экспроприаторов. Судьба их подобна судьбе «буревестников революции»: они вызвали ее и в ней погибли. Почти все сейчас либо в могиле, либо в тюрьме.

Бандитский Петербург

Меня арестовали в 1992 году. Я получил 6 лет по обвинению в вымогательстве. Оспаривать приговор поздно, но я считаю его чрезмерным. Это отдельная история — за пару дней до приговора конкуренты, заинтересованные в том, чтобы оставить нас за решеткой, угрожали судье, как бы от нашего имени. Она вспылила, а когда поняла, что это такая комбинация против нас, было уже поздно. Думаю, на самом деле ребята из группы Фимы-банщика отправили меня в тюрьму. Два года провел в Петербурге, два года в Нижнем Тагиле; Его освободили по УДО в 1996 году. Андрей Константинов как раз создавал здесь Агентство журналистских расследований и позвонил мне. До этого публиковался только в печатном тираже тюремного ведомства. Сначала ужасно писал, но потом как-то втянулся.

Я думаю, что все эти люди, чьи интервью я публиковал, были убеждены, что имеют дело с порядочным человеком - с понятной им репутацией, если хотите, и поэтому "светились" под своими настоящими именами. Все - и бывшие бандиты, и милиционеры, и бизнесмены.

Из книги "Крыша. Устная история рэкета"

Валерий Курченко родился в 1946 году.

Я был замешан в организованной преступности. Кличка Сухая, иногда Свердловская.

Я воровской, из воровской семьи, бродяга. Родился на Урале, в трудном регионе. Мама и папа были партийцами, фронтовиками. Они много работали. Они верили. Авоспитальская улица. Уже в 6 классе мы с мальчишками залезли на овощную базу, а там украли шесть берданок царских времен и мешок яблок. Хотя в детстве хотел быть хирургом. Первый раз сел в 20 лет за "карман". ... На похоронах японца я нес перед гробом его фотографию. Он для многих был выше Крестного отца. Гасан, Красюк, Блондин Володя дожили до наших дней. Петербург ушел. Они погибли, как те старые большевики, которые взяли Зимний дворец.

Елена Бехтерева, 1967 г.р., дочь бандита Владимира Феоктистова

Отец окончил школу на Лиговке и там познакомился с мамой. Она всегда смеялась над тем, что писала для него композиции.

С детства его любимый фильм «Свадьба с приданым». Они с мамой десять раз ходили к нему в кинотеатр «Север». Как в свое время бегали к Чапаеву. Может быть, тогда его поразила фраза из фильма: «Карты, они не полиция, имен не называют».

Он любил кофе и сигарету по утрам, но сам не знал, как подойти к плите. Однажды я полдня ждал маму, чтобы включить плиту. Ел мало. Но любую еду тут же густо посыпал солью, даже не пытаясь.

Он всегда жил какой-то своей выдуманной жизнью: ходил. Кружение. Любимый ресторан - "Невский", где был Ольстер. Потом уже "Пулковская". Мой отец всегда одевался по делу. Он сказал: «Я должен посмотреть». Шмоточник был еще тот!

Деньги не задерживались, и он о них не думал. Знал, что они должны откуда-то появиться. Он всегда говорил мне: «Я в душе ребенок».

Его любимая кабацкая песня: «Не сыпь мне соль на рану». Наверное, из-за первых строчек: "Ну почему меня время не лечит...". Он любил армянское: «Ов, Сирун-Сирун».

Когда я поступила в первый мед на стоматологию, то в анкете написала: «Из семьи рабочих». Иначе кто бы меня взял.

Отец, кстати, был крайне сентиментален. У него в лагере был щенок, и когда крысы отгрызли ему лапу, отец заплакал.

Владимир Химченко родился в 1959 году.

Я был замешан в организованной преступности. Он был хорошо знаком со знаменитым малышевым бригадиром по прозвищу Акула.

Моя мама была учительницей, она когда-то работала в аппарате Леонида Брежнева, пока он не переехал в столицу, а отец был водителем с четырьмя классами образования.

Заниматься спортом начал еще до школы, в 10 классе стал чемпионом области по футболу, в это же время рядом с нами играл Мутко, он тоже из нашей области.

Я начал заниматься боксом в клубе «Ринг» на улице Зодчего Росси, прямо во дворе, где располагалось Вагановское училище. Меня вел известный тренер общества «Труд» Васин. Потом туда приехали многие будущие известные спортсмены, в том числе и ставшие авторитетами, например, один из братьев Васильевых, Саша.

Я мечтал стать чемпионом, чтобы в мою честь звучал гимн СССР. Когда я смотрел по телевизору, как наши спортсмены побеждали, то у меня наворачивались слезы, я был абсолютно советским человеком, мечтал быть членом партии, правда, больше потому, что очень хотел получить высшее образование.

Я не хотел уподобляться мошенникам, моими кумирами были Казанкина, чемпион по боксу Вячеслав Яковлев, Дитятин. Ябы рвались за Родину.

Александр Дружинин родился в 1964 году.

Я был наемным киллером, в настоящее время отбывающим длительный срок за убийство.

Я родился в городе Кировске Мурманской области. Это город с населением 20 000 человек, все они работают в ассоциации «Апатит». Мои родители рабочие, через три года после моего рождения отец умер, мама работала прачкой за полторы ставки и успела возить нас на море по льготным путевкам.

В 1 классе я подделала мамину подпись, так как она была против катания на лыжах, и пошла в лыжную секцию. В Кировске это было массовым явлением. В основном зимние виды спорта. Работал до 1986 года - после армии еще погонял. Когда раздавали лыжи, я чуть ли не молился за них. Компания Элан. Сапоги кожаные. Тренер - Сергей Порфирьевич Иванов, он играл в одной команде с Тягачевым. Моим соперником был Леня Мельников, чемпион мира среди юниоров, так что его отец тоже катался с Тягачевым. Атягачев тогда тренировал Путина.

Геннадий Масягин родился в 1949 году.

Да, я был напарником известного бандита Артура Кжижевича.

Я приехал в Ленинград после службы в армии в 1972 году. В солдатской шинели и с 30 рублями в кармане. Он приехал из карельской глубинки, воспитан на рассказах о матроске Железняке, Зое Космодемьянской, о необходимости помогать стране и людям. Это было у нас в крови. Для меня они все были братьями, и китайцы, и африканцы. Энн брат.

Я устроился водителем на стройку аэропорта Пулково. Тем не менее я нашел боксерский клуб и продолжал там тренироваться, бегая до Пулково и обратно.

Все началось с того, что вышибалы пропустили меня через кафе как своего, как боксера. И это было престижно. Девушки выглядели как человек, который может почти все. В итоге мне предложили постоять «у ворот» ресторана «Адмиралтейский». Но без отделки. После работы успел сбежать в ресторан. За смену я получал 16 рублей - 10 рублей от ресторана и 6 от столовой, где Джамал работал барменом. Задания были легкими. Следите за тем, чтобы пьяные вели себя достойно, не пропускайте «быков», а пока не начнется гулянье, сдерживайте желающих выпить только чашечку кофе. Они быстро научили, что с некоторых из них можно брать по рублю. Вот вам 25-30 рублей за смену. Вскоре муха не могла пролететь сквозь меня. Иногда лезут три человека, здоровые, пьяные. Что делать? Я говорю, ребята, давайте отойдем от двери к подворотне - вы мне все в лицо расскажете. Отступаем - шесть ударов - три трупа на асфальте.